Сайт Амурской медакадемии опубликовал интервью со своей выпускницей, которая сейчас живет и работает в Израиле. Анна Гичка окончила Благовещенский медицинский институт в 1988 году, работала в Амурской областной клинической больнице врачом-эндокринологом. Более 20 лет назад переехала в Израиль и сейчас работает врачом-гериатром. Какие знания дал Благовещенский мединститут, как сложились жизнь и карьера, о гериатрии и многом другом Анна рассказала в телефонном интервью.
– Анна, в каком году вы окончили вуз?
– Тогда это был Благовещенский государственный медицинский институт. Я окончила его в 1988-м году. По окончании института мне предлагали ординатуру в НИИ пульмонологии по радиохимии, радиоиммунологии. Мне был интересно заниматься наукой, но мой муж был геологом, и я понимала, что по такой редкой специальности вряд ли смогу найти работу там, куда его отправят работать. Поэтому я окончила интернатуру и поехала за мужем, он работал в геологической партии в Сковородинском районе. Три незабываемых года проработала в Талдане в железнодорожной поликлинике, приобретя опыт и познакомившись с замечательными людьми. Потом мы вернулись в Благовещенск. Я окончила первичную специализацию в Москве по эндокринологии и работала эндокринологом в областной больнице.
Далее появились обстоятельства, изменившие судьбу моей семьи: заболел папа, он был еще достаточно молодой, ему не было еще 60 лет, но болел долго и тяжело. И встал вопрос вообще о жизни и смерти. Мама решила, что надо его везти в Израиль, там могут помочь. И я не могла не поехать с ними, с другой стороны, это была возможность увидеть что-то новое, попробовать, смогу ли я. Не было каких-то других причин для отъезда. У меня складывалась карьера, очень хорошая работа, я была накануне защиты кандидатской диссертации. Но так сложились обстоятельства жизни. В Израиле по приезде нужно было устраиваться, чтобы жить, помогать родителям. Хотя тогда мы не думали, что это будет «билет в одну сторону».
– Когда вы решили, что будете жить в Израиле, как решили вопрос с подтверждением диплома?
– Верно, сначала я подтвердила, что мой диплом честный - он выдан БГМИ и находится в международном реестре. Ну а потом надо было сдавать экзамен на лицензию врача. Мне повезло, я сдала его достаточно быстро, всего за полгода после переезда. Но только с этой лицензией можно работать лишь на низшем профессиональном уровне. А если ты хочешь работать по специализации или стать семейным врачом, то нужно пройти ординатуру. Это достаточно серьезно. Я окончила (ординатуру) по терапии, а потом... Ну, опять-таки так сложились обстоятельства. Я очень хотела вернуться в эндокринологию, но по этой специальности в ординатуру были большие очереди, надо было ждать от 4 до 8 лет. Тут такая система, что пока не окончат обучение одни, не могут поступить другие, есть очередность. И, конечно, у меня не было никаких мыслей о гериатрии совсем. Что это такое, я в то время понятия не имела. Знала просто, что есть такое направление в медицине, лечат пожилых людей Профессор Лишнер, который возглавлял отделение, где я проходила ординатуру, пригласил меня и сказал: «Какие у тебя планы после окончания ординатуры по терапии? Я тебе приготовлю сюрприз – со следующего месяца начинаешь учиться по гериатрии. Сходи посмотри, может, тебе понравится». Я помню, что я даже поплакала немного, но меня так тепло приняли в отделении (в то время его возглавлял профессор Бернер, он был главным гериатром в Израиле), что согласилась, проучилась и окончила эту специализацию.
Ординатор в отделениях – это рабочая лошадка, которая пашет днем и ночью. Все отделение практически на нем. Обучение по специальности включает в себя ротацию еще в каком-то другом отделении. Например, терапевт может поработать в кардиологи. И плюс – научная работа на уровне кандидатской диссертации. Кстати, мне очень в этом смысле пригодилась моя кандидатская диссертация, срок обучения получился короче.
В среднем специалист-терапевт должен учиться 4,5 года, потом, если, например, хочет стать кардиологом, то учится еще 4,5 года. На все про все уходит от 7 до 10 лет.
Учиться на медицинском здесь очень долго и трудно. Годам к сорока только получится стать начинающим молодым специалистом. После школы (это 12 лет) идут в армию на три года. Затем – обязательные низкооплачиваемые работы, за которые армия выплачивает сумму денег для оплаты первых двух лет обучения в вузе.
Я думаю, что мы учились в тепличных условиях. Я преподаю студентам в вузе на курсе «Старение». Я сочувствую своим студентам, так как им приходится тяжело. Они начинают учебу в вузе, когда им уже далеко за 20-30 лет, у некоторых есть дети, надо зарабатывать. Учеба платная. За государственный счет оплачивается только учеба от армии. И в принципе у тех, кто идет учиться, очень высокая мотивация. Во-первых, очень высокие требования, очень жесткие критерии. Кроме того, что нужно иметь хороший аттестат зрелости, хорошую психометрию (что-то типа нашего ЕГЭ), нужно пройти очень много психологических тестов. Кстати, я участвую в таком тестировании будущих студентов-медиков. Можно быть гениальным, но не уметь принимать правильные решения, не проявлять эмпатию, не находить выхода в тяжелых ситуациях, которые иногда бывают неразрешимы. Такое тестирование проводят практические врачи. Поступающие могут это тестирование не пройти, и тогда о карьере врача и учебе в медицинском не может быть речи.
– Как вы можете оценить уровень тех знаний, что получили в БГМИ? Российское - в вашем случае советское образование - и образование в Израиле? Есть ли принципиальная разница?
– Я думаю, что вообще наша средняя школа замечательная. Уровень средней школы, по крайней мере советской средней школы, был очень высоким. Эти базисные знания и широта кругозора, начиная со средней школы – это огромный плюс. Обычный школьник уже имеет понятия по истории, географии, астрономии, основам философии и так далее, что невозможно сказать о среднем, допустим, образовании здесь. По поводу специальных медицинских знаний могу сказать, что наша основа, на которой строится все медицинское образование, очень хороша. Здесь не преподают, например, философию, и я считаю, что это огромный минус, потому что философия дает тебе инструмент более широких взглядов на жизнь, на мир, даже на те же патофизиологические процессы. Здесь нет занятий физкультурой, не изучают иностранные языки, потому что свободное владение языками само собой разумеется. Ты пришел в вуз – уже должен владеть иностранными языками.
И если сравнивать дальше медицину в России и медицину в Израиле, то можно обнаружить плюсы в российском здравоохранении, которые в России воспринимаются как естественное явление, о них люди даже не задумываются. Например, заболел ребенок, родители вызывают на дом врача. В Израиле вообще нет такого понятия, как посещение ребенка с температурой на дому. Мамочка берет ребенка с температурой 40, везет в приемный покой больницы или на прием в поликлинику. А если мамочка вызовет скорую, то это стоит достаточно большую сумму денег. Если она обратится в приемный покой, и ребенок не госпитализирован, то ей нужно будет за это обращение в приемный покой платить. Еще один пример – диспансерный учет, к которому все в России привыкли. Тут нет такого по определению – есть необходимость, обращаются к врачам. В то же время доступность самой современной медицинской помощи абсолютно для всех граждан Израиля – одна из лучших в мире.
– Как давно вы уже работаете как врач-гериатр? Что это за специальность? Как вы считаете, насколько это распространенная медицинская отрасль в Израиле?
– Я работаю гериатром с 2004 года. Специальность очень востребована. Во-первых, население стареет, никуда от этого не деться, это связано с увеличением продолжительности жизни, снижением уровня рождаемости. Конечно, есть масса проблем, которые связаны со старостью, с которыми медицина не сталкивалась раньше. Посмотрите на среднюю продолжительность жизни. В 1935 году какая была средняя продолжительность жизни? 45 лет. Жизнь стала длиннее и качественнее. Сейчас человек в 60-70 лет еще полон жизни, энергии. С увеличением продолжительности жизни и доступности медицинской помощи нарастает этот вал проблем, с которыми надо профессионально разбираться. Если вы зайдете в любое отделение, в любую поликлинику, посмотрите, кто там находится – это в основном люди пожилые. И слава богу! Молодые пусть будут здоровы, не болеют, не попадают в больницу, и пусть у них будет меньше поводов обращаться к врачу.
А почему возникла необходимость в такой специализации? Организм людей разного возраста работает неодинаково. Кстати, раньше и педиатрии не было как отдельного направления. Но оказалось, что у детей есть свои проблемы, у которых нет взрослых людей. Точно так же и пожилые люди – у них есть проблемы со здоровьем, которыми молодые не страдают. У пожилых людей меняется физиология, меняется обмен веществ, у них происходят изменения в теле, изменения с реакцией на окружающую среду, появляются специфические для старости болезни. Поэтому терапевт общего профиля, который незнаком с проблемами старения, может не разобраться, может что-то упустить. Задача как раз гериатра – помочь терапевтам, семейным врачам, врачам общего профиля, хирургам, ортопедам, кардиологам. Есть вещи, которые можно делать пожилым людям, а есть и те, что, может быть, и не надо. Всегда взвешиваешь риск и эффективность какой-то процедуры и так далее.
– Какая сейчас средняя продолжительность жизни в Израиле?
– Израиль занимает 10-е место в мире по продолжительности жизни. Продолжительность жизни израильтян составляет 83,5 года. Почти 82 года для мужчин и 85 лет для женщин. Продолжительность жизни, конечно, зависит от генетики в первую очередь и от образа жизни. Например, Жанна Кальман, которая известна как самая старая жительница Земли, умерла в 122 года. Она видела Ван Гога, когда ей было 13 лет, он в магазине ее отца покупал краски. Вот эта бабушка бросила курить в возрасте 111 лет, потому что ей из-за слабого зрения приходилось просить кого-то разжечь сигарету. Ей это надоело, и она бросила курить. Она очень любила виски и шоколад, до 105 лет ездила на мотоцикле. Думаю, это генетика «виновата». Но и образ жизни имеет большое значение. Я могу сейчас наблюдать старых людей в Израиле, которые живут в городских условиях и в кибуцах (сельскохозяйственная коммуна). В кибуцах люди работают чуть ли не до самой смерти, и тут продолжительность жизни самая большая. Если человеку под 90 лет и он не может работать в поле, он идет работать в прачечную, в библиотеку. Люди все время заняты чем-то, они чувствуют свою причастность к общему делу, свою нужность. Это крайне важно для пожилого человека.
– Поддерживаете ли вы связь с вузом и однокурсниками сейчас?
– Я была в Благовещенске в последний раз в 2016 году, виделась со многими тогда. Отношения со своими однокурсниками поддерживаю до сих пор, всегда на связи. Это очень важно. Я говорю своим студентам сейчас: ваша цель – не только учить медицину. Многие вещи вы не успеете выучить, да и в принципе все выучить невозможно. Вам придется заниматься этим всю жизнь, ибо медицина – такая отрасль. Но самое главное, что вы должны с собой взять, – это вузовская дружба и братство. Я думаю, что это не менее важно, чем знание, которое получено.
– Вопрос от сегодняшних студентов академии. Они не знают, на что им обратить внимание, какую специализацию выбрать, что учить, что перспективно, чтобы стать современными врачами. Ваш совет?
– В конечном итоге человек выберет то, к чему он сам склонен, – терапия, хирургия, гематология, педиатрия… Все зависит от характера – кто-то больше любит детей, кто-то больше любит взрослых, кто-то любит «работать руками». Что востребовано? Наверное, любая специальность востребована, потому что люди болеют всем. Кто бы знал, что инфекционисты будут самой востребованной специальностью три года назад, до «короны»? Я думаю, что каждый должен решить для себя, что ему нравится. Надо слушать себя и следовать за своим сердцем, за своим увлечением. Без увлеченности нельзя заниматься никаким делом. С другой стороны, никто не мешает потом, уже во врачебной жизни, получить дополнительную специализацию. Вот даже мой пример об этом говорит. Я работала эндокринологом, но мне пришлось сменить свою специализацию, работать совсем в другом направлении, хотя в гериатрии, которой сейчас занимаюсь, я применяю то, что у меня было в эндокринологии. Я думаю, что прежде всего нужно быть хорошим врачом. Знать, что ты поступил не для того, чтобы получить диплом, а для того, чтобы получить знания, стать хорошим доктором, ответственным, человеколюбивым, сострадательным. Это очень важные качества. Еще хочу сказать твердо: все высокие современные технологии, которые пришли в медицину, не заменяют врача. Врач должен уметь работать в первую очередь головой, руками, иногда ногами (приходится иногда быстро бегать). Вот этому искусству врачевания надо обязательно учиться. Никакие роботы, никакой искусственный интеллект не заменят врача, его умений и знаний. Широта знания, умение мыслить, брать на себя ответственность – это очень ценно для медика.
Я очень благодарна нашему медицинскому институту, сейчас Амурской медакадемии. Я думаю, что то, какая я есть – это все наш БГМИ, то, что было заложено нашими любимыми преподавателями. Нас учили в первую очередь быть людьми. Мы пришли в институт совсем юными – в 17-18 лет, до этого, можно сказать, жизни и не видели. И вот нас вырастили такими, какие мы есть сейчас. И я четко понимаю ту огромную роль, которую сыграл в моей жизни медицинский институт. Я всегда чувствую, что обязана ему многим! Нашим преподавателям – мое огромное уважение и благодарность! Некоторые из них до сих пор работают со студентами. Дай бог им долгих лет жизни, здоровья и процветания! В нашей Амурской медакадемии на самом деле была и есть мощная школа. Школа, где учат и медицине, и жизни!
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
