В далеких 2000-х, задолго до появления Моргенштерна и Little Big, шоу Юрия Дудя и «Что было дальше», многие подростки жили в эпоху субкультур и становились их частью: красили и выбривали волосы, собирались на Арбате (Памятник в честь награждения Амурской области орденом Ленина – прим.ред.), Муравейнике (памятник Муравьеву-Амурскому – прим.ред.) и недостроенной Бастилии, гуляли по кладбищам и создавали музыку, за которую было не стыдно. Встретить на улице типичного неформала того времени в 2020-м – большая редкость. Когда зародилось движение в Благовещенске и куда все исчезло? Amur.life поговорил с представителями неформальной молодежи того времени и выяснил, что произошло и как сейчас пытаются возродить потерянное.
Маргарита (Тегра), готесса
– В подростковом возрасте, когда мне было 13-14 лет, была увлеченность тяжелой музыкой, мрачной атмосферой, одевалась в одежду темного цвета. В 16 лет, когда я поступила в университет, познакомилась с девочкой-готессой и поняла, что мои взгляды, мировоззрение, тяга к музыке, совпадают с субкультурой гота. В глубине души я до сих пор считаю себя готом.
Именно в 2005 году я вошла в субкультуру и стала наблюдать разнообразие субкультур, хотя в Благовещенске это было развито и раньше, было много панков, готов, хиппи… Эмо появились где-то в 2007 году. Несмотря на то, что я считала себя готом, я общалась и с ролевиками, и с анимешниками. То есть по мне, субкультура – это не только отдельно замкнутая группа людей со своим мировоззрением, которая ни с кем больше не общается. Это не секта (хотя многие почему-то считают, что это так), а сообщество людей, объединенное интересами. Здесь нет именно каких-то особых требований в поведении. Для меня это было определенное мировоззрение, определенный стиль одежды, определенные вкусы.
На мой взгляд, субкультур сейчас нет, потому что нет необходимости как-то самовыражаться либо просто из-за массового самовыражения это дело теряется. Может, где-то есть субкультуры, но не так ярко теперь выражено.
Любимое место, где все собирались, это, конечно же, Муравейник, Арбат. Мы с моей подругой, можно сказать, держались обособленно. Да, встречались с другими, обменивались мнениями, общались.
Что касается моего самовыражения, готом я была с 16 до 20 лет. Писала мрачные стихи, рассказы, рисовала, одевалась во все черное. Но вопреки всему моя субкультура мне не мешала учиться. Я окончила БГПУ, два года проработала в школе.
У каждого свое понимание готики, в которой много разных течений. Мне до сих пор нравится этот стиль, в готике многое из викторианской Англии. Те же корсеты, фраки, я люблю это до сих пор. Жертвоприношений никаких мы не делали, ритуалов тоже, кровь не пили – это все неправильные стереотипы. Может быть, и были какие-то отдельные товарищи, страдающие этим. Для меня субкультура – это не религия. Среди моих знакомых таких людей не было. Были прогулки по кладбищам, да. Но без вандализма, без осквернения могил.
Сейчас я иногда балуюсь косплеем для души, люблю черный цвет, слушаю тяжелую мрачную музыку. При этом стараюсь не замыкаться на одном стиле.
О том времени я вспоминаю тепло. Изредка пересекаемся с людьми из той тусовки. Кто-то изменился кардинально, кто-то остался в лайт-версии.
DOOH, панк, лидер группы SURAGAD
Андрей Есипенко, один из основателей неформальной рок-тусовки в Благовещенске
– На моей памяти субкультуры были всегда с разной степенью активности и яркости. Субкультуры были в первую очередь среди людей творческих. По детству помню молодых людей, которые приходили к нам домой с бобинами и пластинками, мы вместе слушали музыку, и они выглядели не так, как все, разговаривали не так, как все, и отличались от всего того, что было вокруг. Скорее всего, это и заложило основу моего вкуса.
У друзей в школе были старшие братья, которые играли на гитарах, слушали иностранные записи, и для нас это было что-то новое и интересное. Мы видели это, и нам хотелось тоже что-то создавать. Мы слушали все, что удавалось достать, – «Воскресенье» и «Машину времени», пробовали их наигрывать и напевать.
В 80-е годы, когда мы были в старших классах, комсомол стал организовывать концерты рок-групп. Это было редко, попасть было очень тяжело, и это было для нас большим событием. Там мне посчастливилось познакомиться с разными творческими ребятами. Кто-то писал стихи, кто-то рисовал. До этого мы были знакомы с творчеством советских авторов, а тут абсолютно другой слог, другой взгляд. Взгляд обычного человека, который не скован рамками. Тогда не было деления на субкультуры четкого, но тем не менее такие люди выделялись. Было неформальное братство, где все были равны, обменивались информацией, постерами. Постепенно в городе стали появляться места, где мы стали собираться и весело проводить время: Казачка, Муравейник, Бастилия, ступеньки… И в любом из этих мест мы могли найти друзей.
В те годы остро стояла проблема с местами для выступления групп, мы были непонятными и неизвестными. Были нередки проблемы и с милицией, и с дружинниками, нас старались контролировать по всем фронтам и выражения творчества нередко заканчивалось приводом в милицию. В 1994 году я выбил разрешение организовать рок концерт на Зеленой эстраде горпарка. Пришло очень много народу, но концерт был разогнан милицией. Но начало было положено, и тусовка начала разрастаться.
Я не стремился как-то обособиться и выделиться, чтобы стать приверженцем конкретного какого-то направления. По сути мы все равны, стремимся к тому, чтобы изменить жизнь в лучшую сторону. Все деления по направлениям, на мой взгляд, было связано с обособлением и желанием некоторых людей организовать именно свои малые тусовки, где мы могли выступать в роли так называемых лидеров. Так постепенно сообщность неформальной молодежи стала распадаться на части, где важнее было себя с чем-то идентифицировать, появились люди, которые стали называть себя панками, металлистами, только с хиппарями у нас было туговато, и это проявлялось в основном во внешнем виде и частично в той музыке, которую исполняли на площадках. На вторую половину 90-х-начало нулевых пришелся расцвет субкультур в Благовещенске. Люди писали стихи, музыку, картины. Было очень большое движение творческих масс. И как раз тогда и был расцвет неформального движения, объединявший людей со всей Амурской области.
На вторую половину 2000-х пришелся закат неформальной тусовки, когда форма победила содержание. Групп стало много, но срок жизни их был крайне короток, проходило много концертов и акций, ничем не отличимых друг от друга. Было очень много разных случайных людей, которые пытались за счет рок-тусовки самоутвердиться.
За все время неформальной рок-тусовки мы чувствовали особое внимание со стороны администрации и полиции. Очень много концертов было запрещено проводить, но часть фестов нам удавалось делать на официальных площадках, и они всегда воспринимались с большим восторгом.
С годами все меньше и меньше стало появляться новых групп. А те, кто остались, пошли по пути наименьшего сопротивления, и творчество сместилось со смыслового на развлекательное. Угар и кач, а также незамысловатые мелодии, под которые можно «зажечь» толпу, стали основой существования практически всех коллективов.
От прошлой, да и нынешней рок-тусовки, к сожалению, почти ничего не осталось, кроме алкоголя. Если говорить о музыкальной среде, то на сегодняшний день она не вызывает у меня оптимизма. Большинство поют лишь каверы, не развиваясь самостоятельно, да используют репертуар 10-15-летней давности, набивший оскомину. Из стариков остались лишь группа «Кулак», которая в Тынде продолжает давать концерты, записывать альбомы, которые имеют огромный успех по всей России и даже на Западе, «Волколак» вновь возрождается и неизменный «Крах». Крайне интересен всплеск рок-творчества на периферии: «Авангард» из Завитинска, «Седьмой океан» (Екатеринославка), «Черный паровоз» (Белогорск).
Мне не нравится организовывать проекты ради проектов, это касалось и ранних концертов и фестов, в том числе и «Тихих игр», этим руководствуюсь и сейчас, когда делаю литературно-музыкальные перфомансы, панк-фесты «Невесеннее обострение», фестивали видеклипов «Большой зыринг» и последние проекты «Метаморфозы» на набережной, «Песни нашей Победы» и серию квартирников «Мой рок-н-ролл». Но сейчас я приостановил создание новых проектов, хотя и есть большое желание и задумки, но нынешнюю ситуацию со штампованными рок-мероприятиями надо переболеть, чтобы она отмерла и освободила место чему-то на самом деле новому.
Данил, лидер группы «Крахъ»
– Я не относил себя к какой-либо субкультуре, но постоянно тусовался на Муравейнике. Там собирались многие музыканты, отношу себя к рокерам. Интерес к неформальному движению появился еще лет так в 13-14, когда приезжал в Благовещенск, и во время прогулок по набережной меня привлекала толпа людей неформального вида... Может быть, тогда что-то щелкнуло, и было некое знание, что я буду с ними. 1 апреля 2001 года я впервые попал на открытие сезона на Муравейнике (эта дата собирает людей там и по сей день), пригласил друг. И дальше практически каждый вечер ходил туда. Ещё была Бастилия, был несколько раз. Приходя каждый вечер на Муравейник, всегда знал, что кто-то там да будет, было веселье, разговоры и споры про музыку, любимые группы, песни под гитару – объединял, видимо, всех дух того поколения. Мы обменивались кассетами, видеокассетами, литературой.
Чем отличается муравейник от Бастилии, не знаю. По сути отличий нет: те же люди, разговоры... Мы могли собраться на Бастилии, допустим, а оттуда рвануть на Муравейник и наоборот... Позже, кстати, ещё появились такие тусовочные места неформальных групп, как сквер у ЦЭВа и Арбат. В самом начале 2000-х на Арбате в основном рэперы собирались, а рок-тусовка там обосновалась, наверное, в году так 2005-м.
Я бы не сказал, что неформальное движение стало исчезать, стало просто реже и периодически все-таки возникает... Опять же 1 апреля каждый год на Муравейнике движуха. И, прогуливаясь по набережной, встречаешь все-таки неформальную молодежь, в небольших количествах, но она есть.
Этим летом мы (ансамбль КРАХЪ) решили сделать акустический сейшн на Муравейнике, тем самым собрать толпу и снова почувствовать тот дух... В итоге сделали три таких сейшна, народ приходил как из старой тусовки, так и молодежь. Знаем, что этими летом на Муравейнике собирались люди и вне наших выступлений. Так что субкультуры живы, пусть у многих не внешне, но в душе.
----
P.S. Мы готовим вторую часть рассказа о неформалах Благовещенска. Если ты был (а может, до сих пор являешься) представителем субкультуры, напиши в директ @amur.life_
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
