Благовещенский городской суд вынес приговор врачу Амурской областной детской клинической больницы, которого обвиняли в причинении смерти ребенку по неосторожности (ч.2 ст. 109 УК РФ). Суд пришел к выводу, что маленький пациент АОДКБ, 4-летний Саша Джанелидзе, скончался по вине доктора. Сам врач с этим не согласился и сообщил, что будет обжаловать приговор. Корреспондент Amur.life побывал на нескольких заседаниях суда, выслушал сторону защиты и обвинения, мнения привлеченных к делу экспертов, а также поговорил с мамой мальчика и самим врачом, чья судьба решалась в суде.
4-летний Саша, старший ребенок в семье Каролины Джанелидзе, скончался в больнице в ночь на 31 мая 2023 года. Утром этого дня ребенку проводили бронхоскопию. После процедуры, проводившейся под общим наркозом, мальчика, как положено, перевели в реанимацию, подключили к мониторам. Ребенок, судя по записям в карте, получал необходимое лечение, но около 2 часов ночи была зафиксирована смерть маленького пациента.
Это стало большим горем для всей семьи, рассказывала мама мальчика. Саша появился на свет с букетом диагнозов: у ребенка был детский церебральный паралич, синдром Денди-Уокера (порок развития головного мозга), сопровождавшийся гидроцефалией, из-за чего у Саши был установлен шунт. Но при этом ребенок научился ходить, развивался умственно, мама водила мальчика на различные занятия, в том числе на английский, занималась реабилитацией сына.
В медицинском свидетельстве о смерти было указано, что к летальному исходу привела острая дыхательная недостаточность, причиной которой стала пневмония. В графе «первоначальная причина смерти» указали церебральный паралич. В свою очередь, по мнению экспертов Амурского бюро судебно-медицинской экспертизы, непосредственной причиной смерти ребенка, вероятнее всего, стала сердечно-легочная недостаточность как закономерное осложнение аномалии Денди-Уокера с развитием вторичной декомпенсированной гидроцефалии и атрофии больших полушарий мозга.
Мама мальчика не согласилась с такими выводами. Она добилась возбуждения уголовного дела и, чтобы не терять времени, за свой счет оплатила комиссионную судебно-медицинскую экспертизу – ее провели эксперты научно-правового центра Красноярского государственного медицинского университета. Эксперты изучали медицинские документы мальчика и гистологические стекла – на них наносят срезы тканей с органов умершего человека, по ним можно определить патологию органов и таким образом установить причину смерти.
Изучив все материалы, эксперты пришли к выводу, что есть прямая причинно-следственная связь между действиями врача-эндоскописта и смертью ребенка, и заключили, что причиной смерти стала механическая асфиксия от аспирации крови. Как кровь попала в легкие? По мнению красноярских экспертов, во время процедуры бронхоскопии была травмирована левая небная дужка (факт кровотечения изо рта был отражен в карте ребенка – Прим. ред.), вследствие чего у ребенка произошла обструкция трахеобронхиального дерева мокротой с кровью, что привело к остановке дыхания.
Когда благовещенские следователи получили заключение экспертов, они предъявили обвинение врачу, проводившему бронхоскопию.
Кто оказался на скамье подсудимых
Обвиняемым оказался один из опытных врачей АОДКБ, врач-эндоскопист высшей категории. В 1995 году он окончил Благовещенский медицинский институт, в детской областной больнице работает с 1996 года. На протяжении почти четверти века доктор заведует одним из отделений АОДКБ. На сайте учреждения сообщается, что врач регулярно проходит курсы повышения квалификации, выступает с докладами на конгрессах и конференциях. Следователи обвинили его в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ – «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». В марте 2024 года уголовное дело было передано в Благовещенский городской суд.
Какую процедуру проводили мальчику
Бронхоскопия – это метод исследования трахеи и бронхов (нижних дыхательных путей), а также верхних дыхательных путей (полости носа, носоглотки, гортаноглотки, ротоглотки, гортани). Процедура бронхоскопии выполняется гибким или жёстким бронхоскопом. В случае с Сашей Джанелидзе врач проводил жесткую, или ригидную бронхоскопию. То есть в бронхи ребенку ввели не гибкую трубочку, а жесткую металлическую. В открытых источниках сообщается, что использование ригидного устройства может привести к значительной травматизации из-за его негибкой структуры и твердого введения в трахеобронхиальное дерево. При этом отмечается, что осложнения после бронхоскопии развиваются крайне редко. Это может быть аритмия, учащенный пульс, осиплость голоса. Изредка встречаются воспалительные осложнения, а еще реже пациенты сталкиваются с кровотечением (обычно при проведении биопсии), а также с повреждением стенки бронха. Если процедура выполняется опытным врачом, риск осложнений минимален.
Мнение врачей
Чтобы разобраться в методике проведения бронхоскопии, Amur.life обратился к специалистам. Свои пояснения дали два врача – врач-эндоскопист и лор. Оба медика не работают в Амурской детской областной больнице. Они сотрудники других медицинских учреждений.
«Процедура ригидной бронхоскопии часто используется именно в детском возрасте, обычно для извлечения инородных тел из дыхательных путей. Процедура проводится в условиях тотального наркоза с миорелаксацией, то есть с расслаблением дыхательной мускулатуры. Ларингоскопу отведена вспомогательная роль – с его помощью приподнимают корень языка, чтобы визуализировать гортань и ввести в гортань тубус бронхоскопа. Клинок ларингоскопа – это такая железная трубочка с источником света. Тубус ригидного эндоскопа – это полая железная трубка, которая вводится в дыхательные пути, трахею, и через эту трубку могут вводится камера, зажимы, щипцы и так далее. Естественно, любая медицинская манипуляция может сопровождаться осаднениями, в том числе травматизацией слизистой, более глубоким повреждением. Риск кровотечения присутствует практически при любой инвазивной манипуляции, так как методика подразумевает контакт со слизистой. При любом эндоскопическом методе существует риск перфорации. Здесь вопрос соблюдения техники, индивидуальной анатомии пациента, адекватной релаксации и другого. Важно своевременное распознавание осложнения и его коррекция», – объяснил специалист в эндоскопии.
«Можно травмировать слизистую при бронхоскопии. Такие случаи бывают часто. В нашей больнице жесткую бронхоскопию уже давно не применяют. Не знаю, почему использовали в этом случае жесткий эндоскоп. Гибкий более безопасный, менее травматичный...» – рассказал врач-оториноларинголог.
Как проходил суд
Свидетелями по уголовному делу выступили коллеги обвиняемого – лечащий врач мальчика, врачи из отделения реанимации, заместитель главного врача АОДКБ. Был допрошен и лор-врач, который зафиксировал факт кровотечения из нёбной дужки во рту ребенка. Он рассказал, что 30 мая 2023 года было для него обычным рабочим днем. Из реанимации ему сообщили, что у маленького пациента появились кровянистые выделения из полости рта. Доктор прибыл на осмотр
«Я начал проводить осмотр. При фарингоскопии увидел склюну вперемешку с кровью. Я все это отсанировал, увидел, что источником была нёбная дужка. Там было просто осаднение слизистой оболочки, очень незначительное повреждение. Кровотечения там активного не было, просто было выделение капелек крови, как капель росы. Явного массивного кровотечения не было. Я прижал тампон с перекисью водорода, кровотечение не продолжалось. Дал рекомендации проводить гемостатическую (кровоостанавливающую – Прим. ред.) терапию и осмотр лор-врача в динамике либо при необходимости, и все в принципе», – такие показания дал лор-врач.
Больше, рассказал лор, к этому пациенту его не вызывали, и подчеркнул, что замеченное им повреждение было незначительным, а крупных артерий и сосудов в небной дужке нет, а значит, массивное кровотечение не может развиться. Врач неоднократно повторил, что увиденное им повреждение было минимальным – «по типу царапины», не являлось раной, которую нужно ушивать или принимать какие-то меры.
Мама мальчика в свою очередь задала вопрос, могут ли при таком повреждении принимать решение о переливании плазмы. Доктор ответил отрицательно. Мама пояснила, что днем ей позвонила лечащий врач, сообщила, что у Саши открылось кровотечение и медики собираются переливать ему плазму. «Меня попросили прийти написать разрешение на переливание плазмы. Когда я пришла, мне сказали, что надобность в этом отпала», – сказала Каролина Джанелидзе.
Одним из свидетелей стала старшая медсестра эндоскопического отделения АОДКБ. Женщина рассказала, что ассистировала доктору во время процедуры бронхоскопии и что операция прошла в штатном режиме. По просьбе суда медсестра подробно объяснила, как проводится процедура бронхоскопии: когда ребенок уже находится в наркозе, доктор садится рядом и сначала вводит в ротовую полость ларингоскоп, а потом – тубус бронхоскопа. Диаметр тубуса зависит от возраста пациента, сам он жесткий, металлический, разъяснила старшая медсестра. На уточняющие вопросы женщина ответила, что при проведении бронхоскопии Саше Джанелидзе она не видела никаких повреждений, как и следов крови на тубусе, и что в принципе в ее практике не было повреждений при этой процедуре.
«Я считаю, это лучший эндоскопист в нашей больнице. Порядочный, добросовестный, отзывчивый человек, профессионал своего дела. Квалифицированный», – так охарактеризовала подсудимого врача старшая медсестра отделения.
«Другие врачи такого уровня в АОДКБ есть?» – уточнила представитель прокуратуры.
«У нас их всего два», – последовал ответ.
Свои показания в суде дал и врач анестезиолог-реаниматолог АОДКБ. Он рассказал, что его вызвали для общего консилиума, когда Саша поступил в отделение после бронхоскопии.
«При осмотре бросались в глаза конституционные особенности организма, характерные для наличия аномалий развития. Кроме того, при санации анестезиолог передала, что санировалась слюна с геморрагическим компонентом. Это не было явное кровотечение, не было алой крови – это была слюна, окрашенная кровью. При нас медсестра санировала, и мы видели. Было большое слюноотделение. Мне было доложено, что глотательный рефлекс у ребенка снижен в связи с неврологическим заболеванием», – рассказал доктор.
Врачи пояснил, что было принято решение назначить ребенку гемостатический препарат, но препараты должного эффекта не дали. После чего вызвали отоларинголога, и кровотечение остановили. Реаниматолог добавил, что после инвазивных процедур в полости рта или носа можно часто наблюдать слюну, окрашенную кровью, и большой настороженности, экстренных мероприятий это не требует.
«Так и здесь. Это не было алой кровью, которая вытекала изо рта либо нарушала дыхание. Это была слюна с примесью крови. Уровень гемоглобина был в норме. Это говорило о том, что обильного кровотечения не было, иначе гемоглобин бы снижался», – добавил врач.
Показания в суде давала и заместитель главного врача по хирургии АОДКБ. Они присоединилась к мнению коллег, которые утверждали, что угрозы жизни пациента из-за кровотечения не было, и добавила, что не согласна с предъявленным гражданским иском – мама выдвинула иск к больнице на 6 миллионов рублей. «Доктор выполнял свои обязанности, ребенку было показана бронхоскопия, только так можно лечить аспирационную пневмонию. Доктор выполнил все правильно, и к его манипуляции гибель пациента не имеет отношения... Это уникальный специалист, у него колоссальный опыт, и мне очень жаль, что он здесь находится, это сильное психологическое давление. И мне жаль ребенка», – высказалась зам главного врача, добавив, что «они не убивают детей, они их лечат».
Представитель потерпевшей задал вопрос, почему эксперты нашли столько нарушений в медицинской карте Саши Джанелидзе. Зам главного врача АОДКБ пояснила, что сейчас медицинская документация ведется в электронном виде, но программа пока не работает так, как нужно, поэтому возможны дефекты в оформлении историй болезни. Такая проблема во всех лечебных заведениях, добавила доктор.
Свои показания в суде давали и эксперты - их привлекали как сторона защиты, так и сторона обвинения. Предсказуемо, что их мнения относительно причины смерти ребенка разошлись. Сторона защиты подала ходатайство о назначении повторной судебной экспертизы. Адвокат Геннадий Шулегин настаивал, что, поскольку экспертизу оплачивала потерпевшая, то это ставит под сомнение ее независимость, и попросил назначить проведение экспертизы в Амурском бюро СМЭ. Против этого выступила прокуратура, указав, что экспертиза была назначена с соблюдением требований уголовного-процессуального законодательства.
«Проведение экспертизы в нашей области считаю невозможным, так как врачи в силу этики могут помочь уйти обвиняемому от ответственности, и заключение будет необъективным», – сказала представитель гособвинения. Если же назначать экспертизу в Хабаровске, то истекут сроки давности по уголовному делу. В итоге суд не удовлетворил ходатайство защиты о назначении повторной экспертизы. Судебное следствие было закрыто.
Какое наказание просила прокуратура
Во время прений представитель гособвинения попросила назначить доктору ограничение свободы на полтора года и лишить его права заниматься медицинской деятельностью на полгода. Также прокурор попросила удовлетворить исковые требования мамы к АОДКБ.
Адвокат потерпевшей в свою очередь высказала мнение, что доктор не раскаивается и не заслуживает снисхождения, и настаивала на том, что врача нужно лишить права заниматься определённой деятельностью сроком на 3 года.
Защитник доктора поднял в прениях вопрос о том, что ребенок перед смертью находился под наблюдением других врачей, но их действия не были оценены должным образом.
Приговор
Спустя 3,5 месяца, 17 июля обвиняемому огласили решение суда: виновен. Наказание – ограничение свободы сроком на 2 года. В этот период осужденный не должен выезжать за пределы Благовещенска и менять место жительства без уведомления специализированного государственного органа. Кроме того, суд постановил взыскать с АОДКБ компенсацию морального вреда в пользу мамы, потерявшей ребенка, в размере 500 тысяч рублей. Приговор может быть обжалован, сообщила судья.
Amur.life обратился за комментариями к врачу, его защитнику, а также к маме ребенка и ее адвокату.
Осужденный, врач АОДКБ, дал свой первый комментарий для СМИ. Он сообщил, что не согласен с приговором и считает, что причину смерти ребенка эксперты не установили. Вместе с защитником он просил суд о назначении еще одной экспертизы по делу, но получил отказ. Amur.life приводит диалог с доктором.
– Скажите, как вы восприняли приговор?
– С приговором я не согласен, будем обжаловать. Я переживал, что мне ограничат мою работу, медицинскую деятельность. Скажу вам: работать некому сейчас, но не в этом дело (в АОДКБ работают всего 2 врача-эндоскописта – Прим. ред.)… Я просто хотел независимую экспертизу: виноват, значит виноват, но нас не услышали. Мне важна причина смерти. Считаю, что точно не от моей бронхоскопии ребёнок умер.
– Вы впервые привлечены к уголовной ответственности?
– Да, такое у меня впервые за 28 лет.
– Как вам морально дался процесс?
– Благодаря Геннадию Борисовичу (защитнику – Прим. ред.) держался. Я обычный человек… Мне говорят – виноват, а я в это не верю.
– Коллеги поддержали вас?
– Да, я рад, коллеги меня поддержали. Кого вызывали, все приходили в суд. Больница меня поддержала.
– После этого не страшно лечить дальше?
– Ну у меня работа такая, что без риска не обойтись. Хирург, травматолог, эндоскопист – у всех есть риск. Другое дело, что до такого дошло – это первый раз. Но у нас работа такая, что здесь и сейчас надо помочь, или ребенку уже никто не поможет. С тем же инородным телом – либо мы его достанем, либо он задохнется и потеряет часть легкого.
– Такое, наверное, бьет по рукам?
– Ну немножко да. Но нервы у нас крепкие… Конечно, смерть – это страшно, смерть ребенка – страшно вдвойне. Но я себя виноватым не чувствую. Да, у меня были осложнения за 28 лет работы, но они либо случаются на манипуляции, либо в первые 2-3 часа. Я себя виноватым не считаю.
«Мы полагаем, что не установлена причинно-следственная связь между наступившими последствиями и осаднением небной дужки, которое возникло после бронхоскопии. Сложно предположить, что повреждение такого органа, который не имеет крупных сосудов, могло привести к таким последствиям. Тем более мы подчёркивали, что ребенок находился в отделении реанимации, где за ним следили врачи и технические средства, и при таких обстоятельствах говорить, что между дефектами оказания помощи и наступившими последствиями есть причинно-следственная связь, нельзя. Невообразимо, что такая травма может повлечь причинение смерти», – прокомментировал защитник доктора, адвокат Геннадий Шулегин.
Мама ребенка Каролина Джанелидзе рассказала: она надеялась, что доктору, которого признали виновным в смерти ее сына, запретят на какое-то время заниматься медицинской деятельностью, но этого не произошло.
«К сожалению, этого не дали. Но я благодарна, что врача признали виновным и он не ушел от ответственности. Конечно, за смерть ребенка это наказание мягкое, но, возможно, больница вынесет для себя какие-то уроки, врачи перестанут халатно относиться к пациентам. Можно было бы подать апелляцию на само решение, что в нем не указано ограничение ведения медицинской деятельности, но после 20 судов у меня просто нет на это сил. Я просто надеюсь, что другие врачи вынесут из этого уроки», – рассказала Каролина Джанелидзе.
Мама добавила, что еще обдумает решение суда и потом примет решение относительно возможности обжалования.
Свой комментарий дал и адвокат Каро Жамкочян, представляющий интересы мамы. Он рассказал, что проблема с преступлениями в медицинской сфере стоит очень остро и с каждым годом приобретает все большую значимость.
«Пациент надеется, что ему окажут качественную медицинскую помощь, однако не всегда получает желаемое, поскольку имеют место дефекты оказания медицинской помощи и факты ятрогенного травмирования. В данном случае смерть ребенка наступила именно в результате ятрогенного травмирования, которое нанес врач-эндоскопист ГАУЗ АО «АОДКБ». Проведенная комплексная судебно-медицинская экспертиза установила прямую причинно-следственную связь между фактом ятрогенного травмирования левой небной дужки малолетнего пациента во время процедуры бронхоскопии, проведенной врачом-эндоскопистом, и фактом наступления его смерти, вследствие механической асфиксии от аспирации крови. Данные выводы в судебном заседании подтвердил эксперт, проводивший экспертизу, и независимый специалист, привлеченный потерпевшей стороной для дачи показаний. С этим согласился и суд первой инстанции, огласив обвинительный вердикт и назначив врачу наказание в виде двух лет ограничения свободы. Надо еще и понимать, что крайне редко удается привлечь врачей к уголовной ответственности и доказать их вину – на это есть ряд объективных и субъективных причин.
Решением суда потерпевшая сторона удовлетворена и согласна, за исключением того, что суд не стал запрещать врачу заниматься своей профессиональной деятельностью на определенный законом срок. Но будет ли в этой части подана апелляционная жалоба на решение суда первой инстанции, пока потерпевшая сторона для себя не решила. Мы допускаем, что данное решение суда связано с нехваткой врачей данной специальности и обжалование не приведет к нужному результату», – сообщил Каро Жамкочян.
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
