В начале июля исполнилось 120 лет трагическим событиям в Благовещенске. На город в 1900 году напали участники «Боксерского восстания» в Китае.
Китайские ихэтуани (в переводе – отряды гармонии и справедливости) в конце 19 века начали освободительную борьбу с вмешательством зарубежных государств, в их числе была и Российская империя. «Боксеры» стали проводить первые акции в 1898 году. Они стали нападать на русских рабочих и инженеров, строивших КВЖД.
Сообщения о военных волнениях поступали в Благовещенск более года и в городе к подобным известиям привыкли, сообщает сайт Благовещенской епархии.
«И даже когда 11 июня 1900 года началось приведение войск Приамурского военного округа на военное положение, никто не подумал, что речь идет об опасности именно здесь, в Благовещенске. (…) И горожане-обыватели, и военные понимали, что будет мобилизация — то есть сбор войск для отправки туда, где шли военные действия. Наши войска должны были прибыть к Харбину – а это очень далеко от Благовещенска: если только на лошадях скакать, и то больше двух недель езды!», – говорится в публикации.
В числе недовольных переходом на военное положение были крестьяне, которым мобилизации сорвала полевые работы. Сословие терпело убытки, бросая поля необработанными. Это становилось причиной конфликтов с китайцами, которые жили и работали на территории Благовещенска.
Однажды злые пьяные русские избили мелких торговцев: «Из-за вас, твари, идем кровь проливать!», – писала в 1901 году «Амурская газета». Из-за таких стычек даже пришлось закрывать питейные заведения. Также военный губернатор издал указ о наказании за нападения на китайцев.
29 июня войска из Благовещенска на нескольких пароходах и баржах отправились в Хабаровск, чтобы оттуда добраться до Харбина.
По сообщению епархии, отправка была праздничной: на пристани провели молебен. Под народный гимн и крики «ура!» пароходы тронулись. «На том берегу высыпали маньчжуры, с любопытством взирая на невиданное зрелище русского военного торжества. Провожающие горожане наши шли по берегу, пока не скрылась последняя баржа», — так описывали тот день в брошюре 1901 года, посвященной нападению.
В Благовещенске остались 7 пушек, 2 роты и 3 взвода военных, причем половина из них не была вооружена. В это же время очевидцы сообщали о скоплениях войск на другом берегу Амура. Командировочные на Сахалян (так тогда называли Хэйхэ) рассказывали о передислокации военных и строительстве оборонительных сооружений. О близости военных говорили и хорошо слышимые по реке сигналы армейской трубы.
Ситуация сказалась и на поведении китайских торговцев. Некоторые сворачивали лавочки, требовали уплаты долгов, переводили рубли в золото и переправлялись к себе. Китайские рабочие уходили с приисков. Были и предупреждения от китайцев долго служивших у русских, которые шептали: «Скоро плохо будет».
В очерке 1901 года «Военные события прошлого лета на Амуре» писали что, никто не верил, что «обычно трусливые маньчжуры» совершат что-то опасное. Большинство жителей от слухов отмахивалось. Тем более что китайская администрация, наоборот, подчеркивала дружеские и долговременные отношения с русским соседом: например, за месяц до нападения перевела 1 000 лан серебра (примерно 2 тысячи рублей) на устройство в Благовещенске русской школы для китайцев. Потом об этом вспоминали как об «азиатской хитрости».
Все понимали, что Благовещенск не защищен и что это хорошо знают на другом берегу пограничной реки. В отряды начали самоорганизовываться крестьяне Зазейского района, в том числе бывшие военные, которые организовывали занятия строевой подготовкой. Военные, оставшиеся в городе, в том числе казаки, назначили караулы (по 3 человека), которые контролировали сохранность телеграфной линии и дровяных складов на пристани.
Нападение состоялось 1 июля.
События 120 летней давности описал инстаграм-паблик Amurotgoloski.
«1 июля 1900 года в Благовещенске весь воскресный день было тихо и спокойно, за исключением суеты и нервозности китайского населения, которому никто не придавал значение. Пока в шестом часу вечера с невероятной скоростью по всему городу не распространилась весть, что китайцы в Айгуне стреляли по пароходу Ларина “Михаил”, шедший из Хабаровска с оружием и снарядами. У причала стояли “Михаил” и “Селенга” простреленные во многих местах пулями. Толпы народа со всех концов города бросились к набережной. Случай был экстраординарный. Стрельба по пароходам была равносильна объявлению войны – это предчувствовал всякий» – говорится в публикации.
2 июля военный отряд, который был в Благовещенске, отправился за Зею – туда, где было нападение на пароход. Город остался вообще без защиты.
В 6:35 раздался ружейный залп, за ним другой, третий. За ними орудийные выстрелы. Стреляли вдоль всей линии китайского берега.
На пристани, бульваре, набережной и улице Большой началась паника. С криками: «Китайцы переправляются!» люди бежали по улицам. Извозчики – баз пассажиров, не останавливаясь, вперед всех ускакали за город. Тогда многие бросились именно туда – в противоположную сторону.
Одни бежали, как были. Другие забегали домой, хватали семью и – туда же, в кусты, в поле. Третьи, кто еще с утра записывался в вольные дружинники, бросились в управу, за ружьями. Однако ружей на всех не хватало. Прямо тут же, в управе, начались споры и свалки, многие силой вырывали оружие друг у друга.
Толпа мужчин бросилась вооружатся в ломбард. Кто-то сказал, что у купца Чурина раздают ружья. Побежали к нему. Но у того было всего 50 стволов. Те, кому не досталось, кинулись по охотничьим магазинам. В одних магазинах ружья скупали за несусветную цену, в других – просто ломали двери и разбивали окна, вытаскивая, что есть.
«Интересно, — отмечают очевидцы, — что большинство тех, кто добыл ружья, бросились не к берегу – встречать врага, а туда же, куда и все – за город, в кусты. Думается, что инстинкт, диктующий сохранить себя и свою семью, сильнее гражданского долга. Впрочем, ближе к ночи добровольцы подтянулись к набережной».
Так мирный Благовещенск оказался на осадном положении. К ночи подтянулась примерно 1 000 добровольцев (позже постоянных добровольцев было 700, остальные не приходили). Стали рыть окопы и насыпи.
Береговую линию города разделили на 6 участков, распределили по ним людей. Военный губернатор генерал-лейтенант Константин Грибский приказал к каждому участку прикрепить по офицеру, чтобы помог правильно организовать дежурства и научил стрелять тех, кто не умеет.
Журналисты «Амурской газеты» (женщины) следили за развитием событий с крыши редакции. Они же сохранили списки всех добровольцев. В списках указывалось, кто, с чем пришел (с винчестером, с берданкой, с револьвером или с дробовиком). Реже встречаются такие разновидности винтовок, как «пибоди», «крынка», «игольчатка» . Тут же записывали количество патронов, которые люди принесли с собой.
Боеприпасов не хватало, поэтому защитникам Благовещенска было приказано стрелять только прицельно. То есть китайцы наш берег «поливали», а русские в ответ делали лишь одиночные выстрелы. Очевидцы вспоминали, что в те дни особенно отличились охотники, спиртоносы (контрабандисты алкоголем), и вольные золотоискатели, которые умели за себя постоять.
Плохо вооруженный малочисленный отряд вернулся из-за Зеи к вечеру 3 июля.
Ответный обстрел русских был «удачнее» — на том берегу горели фанзы, подожженные русскими орудиями. Чтобы избежать пожаров, полиция расклеила объявления для всех домовладельцев, которых обязали иметь рядом с домом бочку с водой.
Были устроены три наблюдательных пункта – на пожарной каланче, колокольне Никольской церкви и в новом Шадринском соборе (он был самым высоким зданием в городе). Наблюдатели следили за китайским берегом (чтобы сообщить, что где-то началась высадка «десанта») и за российским – вдруг что-то загорится.
Шадринский собор был связан с администрацией телефонной линией. За ней следили особо – несколько раз пули обрывали провод.
Все боялись не просто пожара. Все были уверены: китайцы ждут, когда город загорится, чтобы использовать для нападения панику. Поэтому каждый пожар мог привести к атаке. Дождь пошел 6 июля. И до 19 июля – конца осады – выпал еще несколько раз. Но первый четыре дня были сухими, жаркими и ветреными.
В эти же дни боялись еще одной опасности – нападения маньчжуров, которые жили на российской стороне. В китайском квартале были найдены прокламации ихэтуаней – плакаты, на которых нарисован огромный китаец с ножами в руках. Плакаты призывали мирное китайское население способствовать нападению.
На следующий день после нападения казаки собирали всех китайцев, которые еще не покинули город. Более двух тысяч человек согнали в район Верхблаговещенска. Было решено отправить китайцев вплавь на ту сторону. Многие из них погибли.
9 июля привезли первые боеприпасы. Команда парохода, проявила чудеса мужества и ловкости: шли ночью так, чтобы лопасти не хлопали по воде, а из трубы не вылетали искры. Именно с 9 числа в город пришло несколько военных частей из соседних областей. Добровольцев распустили по домам.
Сначала военные усилили обстрел, затем подготовили и провели операцию: отвлекли внимание противника на одном участке, а в это время на другом переправились и начали войну уже на китайском берегу. Сначала русские войска вошли в Сахалян, потом дошли до Айгуна. В Айгуне была серьезная битва, в результате этот городок был стерт с лица земли.
Участие русских войск в войне с ихэтуанями продолжалось до сентября 1900 года.
Фото: «Благинформ»
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
