Благовещенец Павел Жирнов поделился любопытным экземпляром своей исторической коллекции. На одном из интернет-аукционов он приобрел тетрадь первоклассника дореволюционной России.
«Интересно было посмотреть, как работал мозг ребенка больше века назад. Когда не под диктовку пишешь, а сам, с ошибками, с учетом правописания того времени. Скорее всего, это был черновик - встречаются рисунки на полях, записи на отвлеченные темы. Думаю, тетрадка принадлежала мальчику. Судя по тексту про проводы новобранцев, она датируется 1914-1918 годами, когда шла Первая мировая война. Интересно, что те же ошибки и моя дочка допускала в 1-2 классе, например, писала не Лиза Жирнова, а Лиза Жирнофа», - рассказал Павел Александрович.
Алфавит, который вывел ребенок на первой странице, использовался до реформы 1917-1918 года. Здесь, например, еще встречаются ять, фита (последняя после буквы я) и буква i.
В тетради встречается стихотворение Константина Бальмонта, датированное 1905 годом, которое учат и современные школьники.
Поспевает брусника,
Стали дни холоднее.
И от птичьего крика
В сердце только грустнее.
Стаи птиц улетают,
Прочь, за синее море.
Все деревья блистают
В разноцветном уборе.
Солнце реже смеется,
Нет в цветах благовонья.
Скоро осень проснется,
И заплачет спросонья.
Одна тетрадка использовалась и для правописания, и для арифметики. Маленький владелец решал примеры и задачи - например. сколько воробьев сидело на ветках, сколько задач решил ученик.
На исписанных страничках можно разобрать и другое стихотворение. Это «Бабушка и внучек» Алексея Плещеева, написанное в 1878 году. Это стихотворение про мальчика, который захотел ходить в школу и обращается к своей бабушке:
«...– Нет! Уж ты мне покупала
И лошадку, и посуду.
Сумку мне купи, бабуся,
В школу с ней ходить я буду.
- Ай да Ваня! Хочет в школу,
За букварь да за указку.
Где тебе! Садись-ка лучше,
Расскажу тебе я сказку...» (полностью текст стихотворения приведен в конце публикации).
Заканчивается старенькая тетрадь рисунками, выведенными детской рукой прямо на обложке.
Павел Жирнов не исключает, что впоследствии передаст тетрадь дореволюциооного школьника в школьный музей - с каждым прожитым годом ценность таких предметов возрастает.
Алексей Плещеев, Бабушка и внучек (1878 год)
Под окном чулок старушка
Вяжет в комнатке уютной
И в очки свои большие
Смотрит в угол поминутно.
А в углу кудрявый мальчик
Молча к стенке прислонился;
На лице его забота,
Взгляд на что-то устремился.
«Что сидишь всё дома, внучек?
Шел бы в сад, копал бы грядки
Или кликнул бы сестренку,
Поиграл бы с ней в лошадки.
Кабы силы да здоровье,
И сама бы с вами, детки,
Побрела я на лужайку;
Дни такие стали редки.
Уж трава желтеет в поле,
Листья падают сухие;
Скоро птички-щебетуньи
Улетят в края чужие!
Присмирел ты что-то, Ваня,
Всё стоишь сложивши ручки;
Посмотри, как светит солнце,
Ни одной на небе тучки!
Что за тишь! Не клонит ветер
Ни былинки, ни цветочка.
Не дождешься ты такого
Благодатного денечка!»
Подошел к старушке внучек
И головкою курчавой
К ней припал; глаза большие
На нее глядят лукаво...
«Знать, гостинцу захотелось?
Винных ягод, винограда?
Ну поди возьми в комоде».
«Нет, гостинца мне не надо!»
«Уж чего-нибудь да хочешь...
Или, может, напроказил?
Может, сам, когда спала я,
Ты в комод без спросу лазил?
Может, вытащил закладку
Ты из святцев для потехи?
Ну постой же... За проказы
Будет внучку на орехи!»
«Нет, в комод я твой не лазил;
Не таскал твоей закладки».
«Так, пожалуй, не задул ли
Перед образом лампадки?»
«Нет, бабуся, не шалил я;
А вчера, меня целуя,
Ты сказала: „Будешь умник -
Всё тогда тебе куплю я...“»
«Ишь ведь память-то какая!
Что ж купить тебе? Лошадку?
Оловянную посуду
Или грабли да лопатку?»
«Нет! Уж ты мне покупала
И лошадку, и посуду.
Сумку мне купи, бабуся,
В школу с ней ходить я буду».
«Ай да Ваня! Хочет в школу,
За букварь да за указку.
Где тебе! Садись-ка лучше,
Расскажу тебе я сказку...»
«Уж и так мне много сказок
Ты, бабуся, говорила;
Если знаешь, расскажи мне
Лучше то, что вправду было.
Шел вчера я мимо школы.
Сколько там детей, родная!
Как рассказывал учитель,
Долго слушал у окна я.
Слушал я, какие земли
Есть за дальними морями...
Города, леса какие
С злыми, страшными зверями.
Он рассказывал: где жарко,
Где всегда стоят морозы,
Отчего дожди, туманы,
Отчего бывают грозы...
И еще - как люди жили
Прежде нас и чем питались;
Как они не знали бога
И болванам поклонялись.
Рисовали тоже дети,
Много я глядел тетрадок,-
Кто глаза, кто нос выводит,
А кто домик да лошадок.
А как кончилось ученье,
Стали хором петь. В окошко
И меня втащил учитель,
Говорит: «Пой с нами, крошка!
Да проси, чтоб присылали
В школу к нам тебя родные,
Все вы скажете спасибо
Ей, как будете большие».
Отпусти меня! Бабусю
Я за это расцелую
И каких тебе картинок
Распрекрасных нарисую!»
И впились в лицо старушки
Глазки бойкие ребенка;
И морщинистую шею
Обвила его ручонка.
На глазах старушки слезы:
«Это божие внушенье!
Будь по-твоему, голубчик,
Знаю я, что свет - ученье.
Бегай в школу, Ваня; только
Спеси там не набирайся;
Как обучишься наукам,
Темным людом не гнушайся!»
Чуть со стула резвый мальчик
Не стащил ее. Пустился
Вон из комнаты, и мигом
Уж в саду он очутился.
И уж русая головка
В темной зелени мелькает...
А старушка то смеется,
То слезинку утирает.
1878
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
