Амур. life узнал, как работают медработники в СИЗО
Процедурный кабинет с медикаментами и кушеткой. Казалось бы, здесь всё, как в обычной поликлинике. Только вот окна в этом помещении зарешёчены, а посередине стоит «клетка». В таких условиях работает медсестра Наталья Русина. Медицинскую помощь она оказывает необычным пациентам – заключённым в СИЗО. Чем отличается работа в больнице от работы в спецучреждении, Наталья рассказала Амур.life.
Из больницы – в СИЗО
– В СИЗО я работаю уже больше 20 лет. До этого начинала медсестрой в обычной больнице. Ушла оттуда по простой причине: нам вовремя не выплачивали зарплату. А в СИЗО как раз появилась вакансия. Так и попала сюда, о чём ни разу не пожалела (улыбается). Здесь зарплату выплачивают вовремя и регулярно. Да и получаю я, работая на режимном объекте, больше, чем в обычном медицинском учреждении. Зарплата немного не доходит до 30 тысяч рублей, лично мне хватает.
Так же, как и в обычной больнице, здесь все пациенты с разными характерами. Да и вообще, заключённые – контингент очень разнообразный. Эта категория пациентов особенная. Лучше с ними не конфликтовать, а решать вопросы мирно. Мне пока удаётся находить к каждому подход. Работать не страшно даже с теми, кто совершил убийство. Не знаю, почему я не боюсь. Может, просто характер такой, бойкий.
Дежурю я в основном по ночам. Рабочий день у меня начинается в 15:30 и заканчивается только в 8:00 следующего дня. По графику получается несколько дежурств в неделю. В СИЗО таких же дежурных медсестёр, как я, 7 человек. В ночную смену заступаем по двое: врач и медсестра. Работаем по звонку из дежурной части. То есть, мы сидим в кабинете, но, если нам позвонили и сообщили, что кому-то стало плохо, идём в камеру. Вместе с нами обязательно идет сопровождающий, потому что оставаться наедине с заключённым нам запрещено. Да и небезопасно.
Не вооружён, но очень опасен
Бывает, попадаются буйные пациенты. В мои дежурства как-то обходилось без подобных происшествий. А вот у других медработников такие ситуации были. Как-то на одну из сотрудниц напал заключённый, вооружившись… обычной ложкой. Тогда всё закончилось благополучно – вовремя среагировала охрана. У нас же везде установлены камеры видеонаблюдения и тревожные кнопки. Поэтому вряд ли заключённые смогут нанести серьезный вред сотруднику.
Когда люди оказываются в СИЗО, то обязательно проходят медицинский осмотр и сдают анализы. При этом, если заключённый повторно оказывается за решёткой, то он всё равно проходит обследование.
Когда я заступаю на дежурство, врачи передают мне информацию о больных и о том, какие процедуры или лекарства им назначены. Всё необходимое мы должны успеть сделать до 22:00. В принципе, в СИЗО мы оказываем помощь так же, как и в обычной больнице. Только здесь на окнах стоят решётки, а пациенты, которые пришли на процедуры, сидят в клетке. Наше дело – оказать медицинскую помощь заключённым. Если этого недостаточно, вызываем «скорую». Заключённого могут увезти в больницу, но обязательно с сопровождающими. Они находятся с «подопечным» и в самом медицинском учреждении.
В больницу мы отправляем в экстренных случаях или если необходимо провести какое-то обследование, которое не делают в СИЗО. Например, МРТ или компьютерную томографию. Кстати, все процедуры бесплатны. Лекарства тоже. Из узких специалистов у нас в штате работают окулист и невропатолог. Эндокринолога мы вызываем дополнительно. С теми, у кого есть склонность к психическим расстройствам, занимаются психологи. Их в СИЗО четверо.
Заключённые, у которых серьёзные заболевания, например туберкулёз, содержатся в отдельных камерах. В СИЗО есть так называемый терапевтический стационар. Это обычные камеры, только в них отбывают наказание люди с язвой желудка, плевритом, воспалением лёгких и т.п. Переводить пациента в такую камеру или нет, решает врач. Но есть и такие заболевания, при которых заключённых освобождают из СИЗО по решению суда. Например, если у них онкология или цирроз печени. Процедурные кабинеты находятся почти на каждом этаже во всех четырёх корпусах. Они оснащены всем необходимым: стойками под капельницы, шкафами и холодильниками для лекарств. Также есть отдельные рентген-, УЗИ-, и даже стоматологический кабинеты.
Беременные под особым контролем
Принимать роды в камере мне ещё ни разу не приходилось. Хотя у других медсестёр в СИЗО такие случаи были (улыбается). Беременные женщины на больших сроках поступают к нам периодически. За ними – особый контроль. Когда начинаются схватки, вызывают «скорую» и везут в роддом. Из роддома новоиспеченных мам с малышами возвращают обратно в камеру. К моменту выписки камеры мы подготавливаем – ставим детскую кроватку, а к молодой маме прикрепляем женщину, чтобы помогать ей в уходе за малышом. Смесью, детским питанием, пелёнками снабжают в СИЗО бесплатно. Всё за счёт государства. Как правило, мамы с детьми находятся здесь до вынесения приговора. Гуляют столько, сколько положено всем заключенным – один час в день до обеда. В этом плане никаких привилегий для них нет. Помню, одна женщина пробыла здесь с малышом почти девять месяцев. Так мы с ним со слезами на глазах прощались, такой хорошенький мальчонка. Маму с малышом потом перевели в Хабаровск.
Таких женщин у нас немного. Сейчас вот давно не было, а еще пять лет назад частенько такие женщины у нас сидели. Обычно они недолго находятся в СИЗО – месяц, полтора и уходят на колонию.
Заключенные иногда «вскрываются»
Да, бывает, что заключенные режут себе вены. Нам звонят из дежурной части и сообщают, что в такой-то камере заключенный «вскрылся». У нас есть такая специальная сумочка, там бинты, все необходимое для оказания первой медицинской помощи. Берем ее и отправляемся в эту камеру. В моей практике не было, чтобы мы кого-то не спасли. Заключенные же вскрывают себе вены демонстративно, а не для того, чтобы умереть. Я им всегда говорю: «Ты ж себе руки просто испохабишь и все, как ты потом с такими руками будешь ходить?». Они обычно молчат в ответ.
Отдельная категория пациентов в СИЗО – это суицидники. Некоторых нам удаётся спасти. Дальше с ними работает психолог, если необходимо – подключается психиатр.
У меня на руках заключённые не умирали. Насколько я знаю, у других медработников в СИЗО тоже такого не было. Как правило, мы успеваем вовремя оказать медицинскую помощь. Симулянты тоже встречаются. Их мы вычисляем после первого же обследования.
Раньше заключенные были добрее
С заключенными мы стараемся вообще не разговаривать. Только по минимуму. С ними, главное, вести себя спокойно, иногда как с маленькими детьми общаемся. Начнешь грубить, мало ли что у него там в голове? Бросится еще на тебя. По-другому с ними нельзя. Моментов, когда мне было страшно, как-то не было. Наверное, нормальные все попадались.
Иногда кто-нибудь из них просит: «А вы можете позвонить моим родственникам, передать информацию?». Я всегда говорю: «Вы же знаете, у нас это не положено, все через следователя». Иногда начинают свою историю рассказывать. Особенно если лежит на капельнице, охота поговорить. Но я, как правило, никакие вопросы вообще не задаю. Я сижу, занимаюсь своими делами. Истории в основном все стандартные, честно говоря, даже никакой особой вспомнить не могу.
Еще так бывает, что говорят: «Вы такая симпатичная, я, как освобожусь, подарю вам цветы». Я отвечаю: «Если бы вы тут все, кто обещал, дарили цветы, я бы уже вся в цветах утопала» (смеется). Ни разу никто не подарил! Вышли и забыли!
Как-то подарили рисунок. Это, говорят, вам в знак благодарности от нашей камеры. Я домой подарки не несу, оставляю это все в процедурном кабинете. Еще стишок могут написать. Только это раньше было. Сейчас измельчал народ, ничего не хотят (смеется). Вообще, заключенные за 20 лет моей работы сильно изменились. Раньше они были добрее, что ли, воспитаннее – «спасибо», «пожалуйста» говорили. Сейчас они просто обнаглели – «вы нам должны это, и это, и это».
В обычной больнице работать тяжелее, чем в СИЗО
Кроме основной работы в СИЗО, я успеваю подрабатывать в паллиативном и терапевтическом отделениях городской больницы. Там морально намного тяжелее – смотреть как, например, от онкологии умирают молодые люди…
Я не скажу, что в СИЗО тяжело работать. Вот в обычной больнице, да, нелегко. Я сегодня пришла со смены, два человека ночью умерли. Пожилые люди. Мне их жалко. В больнице есть ведь очень тяжелые больные, неадекватные есть. Есть и такие, которым место в психбольнице, а их к нам, в терапию, привозят. Вот мы с ними и возимся. В СИЗО больные все в закрытых помещениях, мы их не видим. Привели на процедуру и увели. Все. А в больнице все пациенты постоянно на моих глазах – я из палаты в палату бегаю, кому капельницу поставить, кому еще что, то есть «движуха» бесконечная.
Моя семья – это 26-летний сын. С мужем мы в разводе. Всем бросается в глаза татуировка на руке (смеется). Это – инициалы моего ребенка. Её я сделала ещё до того, как устроилась работать в СИЗО. Сын ничего против моей работы с заключёнными не имеет. Поначалу переживал, конечно. А потом понял, что я могу сама за себя постоять. Да меня здесь никто и не обижает. Наоборот, пациенты часто говорят «респект» и «уважуха». Уважительно называют Натальей Викторовной. Другой работы для себя я уже сейчас не представляю. Ведь людям за решеткой так же, как и всем остальным, тоже нужна медицинская помощь.
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
