Амур.life узнал, как работается на кладбище
В народе этих людей называют гробовщиками и похоронщиками, считая, что их работа – только копать и закапывать могилы. На деле они сотрудники похоронной бригады. Почти каждый день эти работники ритуального сервиса видят человеческое горе и сталкиваются лицом к лицу со смертью. Каково это – иметь такую специфическую работу, об этом Амур.life рассказал бригадир похоронной бригады Евгений Давыдов.
Из поваров в бригадиры
– В сфере ритуальных услуг я работаю пять лет, – рассказывает Евгений. – Сначала был в одной организации: попал туда очень просто – на тот момент был безработным, а в фирму по оказанию ритуальных услуг как раз требовался сотрудник. Скажу честно, поначалу было неприятно большую часть времени находиться среди гробов, венков и ездить на кладбище. Да и физически уставал сильно. Потом постепенно привык.
Там я проработал три года, после чего уехал в Краснодар, чтобы устроиться поваром в кафе китайской кухни. По образованию я повар-кондитер и до этого работал десять лет в этой сфере. Но у владельцев кафе бизнес не пошёл, оно быстро закрылось, а я вернулся в Благовещенск. Здесь год работал в такси, а потом знакомые пригласили на должность бригадира похоронной бригады, только уже в другую фирму. Опыт такой работы у меня уже был, да и других вариантов трудоустроиться не было, поэтому согласился. Почему бы и нет? Зарплата меня устроила – я получаю чуть больше среднего, около тридцати тысяч рублей в месяц. Не везде смогут предложить такую оплату труда.
В день у нас до восьми похорон
– Мы работаем в команде. На нашем предприятии две похоронные бригады. В каждой по четыре человека. В своей я – бригадир. Рабочий день начинается в девять часов утра, а заканчивается в шесть часов вечера. Первые похороны у нас уже где-то в десять часов. В сутки у нас от двух до восьми похорон. При том, что работаем пять дней в неделю. Больше всего хороним людей после праздников – особенно затяжных, например, как после Нового года или когда отдыхаем на 9 мая. Вот тогда у нас много заказов. Если есть дни без похорон, то не отдыхаем, а занимаемся другими делами у нас в офисе. Например, выгружаем новые гробы.
Рабочий день у бригадира начинается с получения документов, ведь я решаю все организационные вопросы с остальными сотрудниками. В бумагах вся информация о предстоящих похоронах: какие услуги заказали, на каком кладбище и участке предстоит захоронить покойника. Перед самим выездом мы переодеваемся в специальную форму. У нас её три вида: летом – рубашка, жилетка, брюки и туфли, зимой и весной – к ним добавляются куртка, пуховик и шапка. На случай дождя у нас есть плащи. На похоронах все члены бригады одеты одинаково. Нас даже по росту специально подбирают, чтобы никто не выбивался из общей картины.
Наш рабочий инвентарь – лом и лопата. Она, кстати, у каждого своя. Потому что инструмент у каждого сделан под себя, разной длины черенок, чтобы было удобнее закапывать могилы. Роют их специальные люди – копщики. Похоронная бригада этим не занимается. Мы привозим в морг пустые гробы, забираем в назначенное время умершего, выносим гроб с телом и заносим венки в похоронный кортеж. Далее привозим тело на кладбище, снимаем крышку гроба, открываем лицо покойника и даём родственникам попрощаться. Иногда по просьбе родственников развязываем умершему руки и ноги. Но такое происходит редко. После закрываем крышку гроба, опускаем его в могилу, закапываем и ставим надгробие.
У нас есть тайминг (план действий, расписанный точно по времени – Прим.ред.). На всё про всё у нас 2,5-3 часа. Прощание родственников с покойником в морге – в зависимости от того, на сколько времени они арендовали ритуальный зал, а вот на кладбище на это даётся 10 минут. Бывает, что по просьбе близких мы даём им ещё пару минут. Само погребение должно занимать не больше получаса. Да и мы сами всегда стараемся закопать могилу побыстрее, чтобы те, кто пришли на похороны, долго не стояли на улице, особенно зимой.
Промежуток между разными похоронами – не меньше двух часов, чтобы мы успели вернуться с кладбища. В это время обедаем или приводим себя в порядок. В наши обязанности входит выглядеть опрятно. То есть мы постоянно стираем форму, чистим обувь. Категорически запрещено курить при клиентах или находиться при них в состоянии алкогольного опьянения. Ещё мы оставляем сотовые телефоны в офисе, чтобы они не зазвонили во время работы. Это тоже не одобряется. Телефон с собой может брать только бригадир, потому что с ним поддерживает связь руководство фирмы. Они могут позвонить и сообщить, например, об изменениях в нашем рабочем графике, если какие-то похороны перенесут.
Я не боюсь покойников
– У нас сложная работа. Во-первых, физически тяжело почти каждый день работать лопатой. Особенно если приходится засыпать могилу мокрой землёй после дождя. Поначалу у меня даже мышцы болели. Чтобы нести гроб, тоже нужны силы. Пустой гроб весит килограммов пятьдесят, а если в нем человек лежит, то в разы больше. Бывало такое, что умерший – слишком тяжёлый или высокий. Тогда мы вызывали на подмогу сотрудников из второй похоронной бригады. Когда приходят новички, их первое время ставим в ноги к умершему – там гроб легче по весу, и им удобнее его нести и опускать.
Во-вторых, тяжело психологически. В нашей работе надо быть морально устойчивым. Ведь мы постоянно видим человеческое горе, как люди страдают. Невозможно привыкнуть к тому, как родственники и друзья оплакивают умерших. Некоторые люди вообще в обмороки падают на похоронах. На этот случай в похоронном кортеже есть аптечка. Больнее всего смотреть на то, как хоронят молодых и детей. Мне приходилось закапывать трёхмесячных младенцев и годовалых малышей. Их родители настолько убиты горем, что кажется, они готовы лечь в могилу за своим ребёнком. Это очень тяжело выносить морально.
Чаще всего новички, которые приходят к нам работать, сдуваются после первого выноса тела из морга. Некоторые просто впадают в ступор при виде мертвеца. К этому не все привыкают. Я, например, уже спокойно к этому отношусь. Покойников не боюсь. Более того, мы же снимаем крышку гроба на кладбище, и я волей-неволей вижу их лица. Это меня тоже уже не пугает.
Ещё мы по воскресеньям делаем так называемую укладку. В этот день в морге работает только один санитар, поэтому тела укладывать в гробы приходится нам самим. Умерших заранее одевают сотрудники морга. Мы их только перекладываем с каталки. Это тоже не так-то просто. Тело надо уложить так, чтобы в процессе транспортировки, у покойника не открылся рот или ещё что-то не произошло. Для этого мы его кладём так, чтобы подбородок был крепко прижат. Иногда у умерших течёт кровь из носа – это недочёты санитаров, которые должны были заткнуть ваткой ноздри и гортань, чтобы оставшиеся в теле жидкости не вытекали. А если гроб с телом предстоит везти в другой населённый пункт, то вокруг головы покойника укладываем специальный валик, чтобы тело не шевелилось в гробу при перевозке. Недавно, как раз после очередной такой укладки, один из сотрудников нашей бригады больше не вышел на работу. Он просто не выдержал, понял, что эта работа не его.
Беда не приходит одна
– В сфере ритуальных услуг я работаю уже пять лет. За это время попадал на похороны людей, которых когда-то знал. Иногда это были знакомые, иногда даже враги, с которыми у меня когда-то были конфликты. Когда их видел в гробу, то особых эмоций не испытывал. У меня не было ни грусти, ни злости к ним. Близких родственников мы сами не хороним. В ритуальных услугах это не запрещено, просто закапывать своих родных и друзей как-то неправильно. Зато приходилось хоронить известных людей. Например, Сергея Кареева, известного в городе общественного деятеля, который погиб после смерча в 2011 году.
В процессе работы я убедился, что фраза «беда не приходит одна» действительно верная. Никогда бы не подумал, что люди умирают целыми семьями! Например, сначала отец, потом через неделю его жена, а потом через небольшой промежуток времени их сын или дочь. Члены одной семьи уходят просто один за другим. И такое происходит очень часто. Бывают и двойные похороны, как правило, если люди погибли в один день и при одних обстоятельствах. В таких ситуациях работы нам, конечно, прибавляется.
Похороны всегда разные. На одних присутствует много народу, на других – всего несколько человек. Одни провожают в последний путь своих родных и близких скромно, другие – с размахом, покупая дорогие гробы. Самые пышные похороны всегда у военных: с выстрелами и оркестром. Кстати, мода на погребение под оркестровую музыку уже, видимо, прошла. Клиенты перестали заказывать оркестры. Один раз, правда, я видел, что родственники прощались с умершим под мелодию саксофона. Это было красиво и необычно.
Клиенты не перестают удивлять
– В похоронном кортеже всё самое интересное и начинается. Родственники, не успев попрощаться с умершим, прямо по пути на кладбище начинают выяснять отношения. Обвиняют друг друга в смерти покойного или начинают делить наследство. Однажды удивило, что в машине хором читали молитвы. Некоторые умудряются устроить скандал прямо во время похорон. В основном это пьяные люди. Трезвые тоже позволяют себе обругать усопшего, не отходя от кладбища. После того как бригада закопала могилу, начинают говорить гадости о покойном. При людях кричат что-то вроде: «Так тебе и надо!», «Там тебе и место!».
По старинке родственники передают нам в благодарность за работу бутылку водки. Мы такие «подарки» не принимаем. Нам нельзя, да и не хочется. Ведь мы же на работе, и ещё придется в этот день работать с другими клиентами.
Иногда те, кто пришёл проститься, напиваются прямо на кладбище. Не всегда это хорошо заканчивается. Такие люди с трудом стоят на ногах, некоторые даже падают в могилу вслед за гробом. Потом приходится их за руки вытаскивать оттуда. Сам я такого ещё не видел, об этом рассказывали сотрудники из другой похоронной бригады.
Я не верю в загробную жизнь
– Семьи у меня сейчас нет. Я в разводе. Зато у меня есть 13-летний сын. Он знает, кем я работаю, его это не смущает. А вот те, кто узнают об этом в первый раз, удивляются и даже пугаются. Хоть я и хороню людей, но сам в загробную жизнь не верю. Я убеждён, что смерть – это разумный биологический процесс. Боюсь ли я смерти? Однозначно ответить на этот вопрос не могу. Мне 35 лет, и рано ещё об этом думать. Кем я хотел стать в детстве? Сейчас не вспомню, но я доволен тем, что у меня есть сейчас. Возможно, я бы поменял работу, если бы нашёл более высокооплачиваемое место. Но возвращаться в поварское дело точно не хочу. А вот баловать своих друзей кулинарными изысками – пожалуйста (улыбается).
Страшные сны и покойники мне не снятся. Работы своей не стесняюсь. Более того, то, что я – сотрудник похоронной бригады, никогда ни от кого не скрывал. А зачем? Кто-то ведь тоже должен это делать. А работа у нас будет всегда.
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
