Амур.life вспомнил, с чего начиналось радиовещание в Благовещенске
Это было первое FM-радио Благовещенска с претенциозным названием «Манхэттен Drive». Как будто из той, незнакомой, забугорной жизни радиочастоты ворвались в тихую жизнь города, до этого ничего кроме «Маяка» не слышавшего. Это радио можно было «достать рукой»: просто позвонить, заказать и услышать в эфире любимую песню. В 1997 году для благовещенцев это было сродни полету на Луну. Амур.life нашел человека, который запустил в городе первую радиостанцию. Александр Кожин теперь большую часть времени работает в соседнем Хэйхэ. О феномене «Манхэттен Drive», о бизнесе по-русски и о том, почему он не слушает современное радио, в материале Амур.life.
Хотели сделать свое, амурское радио
Запустить FM-радио в Благовещенске в то время было очень трудно, потому что мы находимся на границе, нужно было все согласовывать с военным округом и китайской стороной. Думаю, что остальные службы нас тоже согласовывали, но они это делали незаметно для нас (смеется). Сейчас в стране есть закрепленные федеральные радиочастоты, а тогда их не было. Нам, первым, было тяжело. Первоначально Госсвязьнадзор дал нам частоту 102.2 FM. Мы документы на эту частоту подготовили, даже визитки напечатали. И когда уже были на финишной прямой, то есть надо было ехать в Москву за лицензией, выяснилось, что какая-то китайская радиостанция вышла рядом с нашей частотой – 101.9 FM. Тогда нам дали замену – 103.3 FM. На этой частоте мы и запустили радио «Манхэттен Drive» 8 октября 1997 года. В этом году вот уже 20 лет исполнилось. В общей сложности на получение всех разрешений ушло два года. В 1995 году я зарегистрировал компанию, в 1996-м нам заменили частоту, и в 1997 мы вышли в эфир. Но эти два года дорогого стоили.
Сначала я был один учредитель, потом ко мне присоединился ныне покойный Владислав Малик. Он вовремя пришел, когда у меня на руках была лицензия и нужно было закупать оборудование. Следующая за нами FM-радиостанция появилась где-то через год – тот же Владислав Малик ушел от нас и открыл свое радио, по-моему, оно называлось «Радио Экспресс».
Почему я вообще решил заняться музыкальным радио? У меня хороший вкус к музыке. Я, когда еще в 1987 году работал диджеем в объединении творческих молодежных клубов при горкоме ВЛКСМ, понял, что мне все это нравится. И у меня получалось ставить музыку таким образом, что если люди становились на танцпол, то они не садились до конца программы. И вот эти способности я решил применить на практике – открыть музыкальное радио.
А название «Манхэттен Drive» должно было вызывать определенные ассоциации – ты едешь на машине по красивой улице, и у тебя играет красивая музыка. К тому же это название сразу обязывало держать высокую планку: на тот момент лучшие музыкальные радиостанции были на Манхэттене.
Нам звонил весь город
Первое время, пока радиостанция была «сырая», мы не могли вещать рекламу – для этого нужно было пройти еще ряд процедур. Поэтому мы никакую рекламу не делали, а делали только промоушн самим себе – ввели услугу «закажи песню по телефону». Как-то мне позвонили связисты и говорят: «Александр Петрович, уберите телефон с эфира». Я говорю: «Почему?». Они отвечают: «У нас все секции встают. Вам звонит весь город, все 200 тысяч человек, ячейки залипают». У меня тогда аудитория была почти 200 тысяч. От мала до велика – все звонили! Нам, конечно, пришлось сократить время приема заявок. А как появилась «А-связь», то нагрузка на АТС снизилась, и мы смогли поставить сразу 4 телефонные линии.
Радио «Манхэттен» сразу задумывалось как музыкальное радио с элементами общения. Мы хотели сделать замер аудитории и понять, сколько нас слушают. И вот этот самый замер мне сделали связисты, которые позвонили и сказали, что у них оборудование не выдерживает (смеется).
У нас было все свое, полностью своя редакция. Мы не были «под Москвой». Это сейчас все уже сетевые, сейчас такого нет. А мы сами придумывали программы. Их было много, одни открывались, другие закрывались. Самая популярная программа – это, конечно, концерт-поздравление.
Первое время я сам работал в прямом эфире. Ребят-диджеев мне тоже пришлось самому обучать. Мы делали специальные курсы. Я составил программу обучения (три недели учебы + три недели практики). На радиостанцию сразу пришло человек 18. Были и такие таланты, что буквально три дня – и мы их уже в эфир садили. Сейчас некоторые из тех, кто начинал на «Манхэттене», стали профессиональными радиоведущими. Например, Инна Горина работает на «Радио Шансон», Евгений Барабаш сейчас в Израиле, он известный ведущий на русскоязычном радио.
По мере того, как радиостанция развивалась, диджеи выстраивались по рейтингу: самые крутые становились на утренний эфир. На любой радиостанции утренний эфир самый рейтинговый. Потом, когда я вышел из радио, я замерял аудиторию, она была около 20 % от населения. Это тоже очень высокий показатель, сейчас такого не наберут даже все благовещенские радиостанции вместе взятые. Потому что тогда местное радио – это было чудо, а сейчас – обыденность.
Не могу похвастаться, что заработал на квартиру
Первое время было очень тяжело финансово. Мы же только запустились, только пошли доходы от рекламы, и тут грянул кризис 1998 года. Нам вообще нелегкое время досталось. Мы тогда исключительно пирожками питались. Все деньги вкладывали в оборудование, в диски.
Могу ли я сказать, что бизнес состоялся? Да, это был ошеломляющий успех! Во всяком случае, такой аудитории точно ни у кого не было и не будет. Что касается доходов, то не могу похвастаться, что я заработал на квартиру. Мы рассматривали это как бизнес, который в будущем принесет существенные доходы. Понимаете, когда ты дом строишь, ты еще в нем толком не живешь. Вот когда он уже построен, все готово, тогда ты себя чувствуешь уверенно.
Радио «Манхэттен Drive» просуществовало четыре года, до лета 2001-го. К тому времени я уже вышел из компании, поэтому, почему оно закрылось, это вопрос не ко мне. Я не хотел состариться и стать самым старым директором радио, хотя по факту так и получится, наверное (смеется). На самом деле было несколько причин. Первая, я хотел сделать на набережной очень красивый проект – аквапарк. И для того чтобы этим можно было заняться вплотную, нужно было освободить руки. А вторая – у меня возникли разногласия с партнерами, к тому времени нас было уже трое.
Дело в том, что в то время «Русское радио» находилось на частоте УКВ – мы эту радиостанцию застолбили, держали, но она нам прибыли никакой не приносила. Я считал, что «Русское радио» нужно перевести на FM-волну, и тогда будет коммерческий успех, а партнеры меня не поддержали. И я подумал, что это замечательный повод уйти, потому что в тот момент появился проект на набережной. Я продал свою долю и полностью отошел от дел.
После радио «Манхэттен» стали появляться и другие радиостанции.
У нас в Благовещенске эфир переполнен, на самом деле. Я еще когда получал лицензию на 200 тысяч населения, мне в Москве говорили: «Александр Петрович, а как вы там выживать собираетесь? У нас не открываются радиостанции в таких маленьких городах. Вот если было хотя бы 500 тысяч, тогда да». А вот, видите, открываются (улыбается).
Несостоявшийся аквапарк на набережной
Проект на набережной родился где-то в начале 2000-х годов. У меня тогда дочка была маленькая, и хотелось, чтобы она купалась в чистой воде. Я планировал сделать что-то типа мини-аквапарка с небольшими горками.
Но своих ресурсов после выхода с «Манхэттена» у меня было недостаточно. Мне в городской администрации сказали – мол, ты начинай, а мы потом подмогнем. Я начал, а это «подмогнем» не наступило. В общем, все деньги, которые я вытащил с «Манхэттена», я закопал на набережной.
Сам проект был не такой уж и дорогостоящий. Я оценивал его в 1 миллион 500 тысяч рублей. При том, что я просчитал – с 50 % загрузкой аквапарк давал бы 1 миллион 200 тысяч рублей в месяц выручки, соответственно 30-40% прибыли.
На первый этап строительства требовалось около 800 тысяч рублей. Второй этап предполагал пробурить скважину глубиной 150 метров, чтобы получать чистую воду, потому что в бассейне должна быть постоянная смена воды, не менее 10 % в день. Не думаю, что у города не было таких денег, просто не хотели. Хотя, когда я пришел в администрацию, тогда Колядин был мэром, они мне говорили: «Конечно, давайте делать, там у нас такой гадюшник». В итоге все, что они сделали, – нашли мне одного человека, якобы инвестора. Я ему все показал, обрисовал, у него это не вызвало никаких эмоций. На том все и закончилось. Больше я в эти игры не играю.
Креплю дружбу российского и китайского народа
До 2009 года я жил в Благовещенске, потом уехал на юг Китая. В Таиланде какое-то время пожил. На юге Китая я изучал производство электронных устройств. В Таиланде изучал рынок недвижимости, гостиничное хозяйство и туристический бизнес. Там есть что изучать, на самом деле. Но скажу сразу, что по Таиланду у меня заключение негативное – не стоит туда вкладываться. Почему? Низкая маржинальность – это непривычная штука для наших людей, потому что 7 % годовых – это для нас ни о чем. А во-вторых, там очень трудно потом продать бизнес: легко купить, но продать тяжело.
Сейчас большую часть времени я работаю в Хэйхэ. Иногда преподаю в бизнес-инкубаторе. Недавно открыл свою компанию «Экологические продукты из России». Сейчас она в стадии становления. Работаю над тем, чтобы заключать контракты напрямую с производителями экологически чистых продуктов и продавать их через интернет-магазин в Китае. Хочу начать с меда. Мои клиенты – это люди, которые немножко разборчивы в том, что они едят.
Иногда меня приглашают на телевидение, на радио или в кино, я всегда соглашаюсь. Снимаюсь в основном в эпизодах в китайских сериалах. Часто играю роли русского врача или купца.
Это не хобби, это ради денег, на самом деле. В принципе, меня все устраивает. Эпизоды – они средние по цене: это не массовка, но и не главные роли. Главные роли хотелось бы, но там и нагрузка соответствующая, и нужно знание языка.
Я живу в Китае, потому что тут есть работа. Я когда пять лет назад после Таиланда вернулся, то понял, что в Благовещенске мне делать нечего. Дочка уже взрослая, в Москве живет. Первый брак у меня распался, а второй не сложился. В Китае мне не тяжело, ко всему привыкаешь. Когда меня спрашивают: «Что ты там делаешь?», я совершенно искренне отвечаю: «Креплю дружбу российского и китайского народов» (смеется). Мало кто этим занимается, поэтому конкурентов у меня нет.
В Хэйхэ живет больше 100 миллионеров
С языком сложностей нет, потому что в Хэйхэ многие говорят по-русски, бытовой минимум китайского языка у меня есть. А вот китайский менталитет я принял не быстро. Вообще я считаю, чтобы быстрее адаптироваться к культуре, надо перейти на местную кухню. Это мой совет. И второе, смотреть, как люди себя ведут. Я бы рекомендовал посмотреть несколько фильмов, чтобы понять менталитет китайцев. Например, в Китае нет смысла затевать бизнес «в короткую». Если вы не предполагаете работу «в долгую», то вам нет смысла даже начинать. Еще пример: любая вещь, которую вы здесь видите и она вам кажется неправильной или непривычной, то если вы над ней хорошенько подумаете, то поймете, что это очень мудро.
Конечно, если будет хорошее предложение в Благовещенске, то я с удовольствием вернусь. Есть ли мысли опять заняться радио? Я смотрю на это дело философски: ну, допустим, открою я в Благовещенске еще одну радиостанцию. Пускай она сначала будет пятая, и я сделаю, что она станет первая. Это мало кому понравится. Я уже старый для этого. Я думаю, зачем оно мне нужно?
К тому же прибыль в России – это фантастика какая-то. Заработать в России честно – это нереально. В Китае можно, они все так зарабатывают. Медленно, но верно. Весь Китай – это очень богатые люди. Только здесь, в Хэйхэ, живет больше 100 миллионеров. И они деньги сделали не на России, а на внутреннем туризме. Есть еще и строительство, и производство. Заработали честным трудом и на 5 % годовых. То есть на невысокой рентабельности сделаны большие деньги. Как известно, «долгие» деньги самые надежные.
Местные радиостанции не слушаю
Я до сих пор остаюсь серьезным и суровым экспертом, что касается музыкальных радиостанций. Поэтому я не слушаю местное радио. Потому что, если я слушаю, то сразу начинаю критиковать. Там очень много рекламы, которая крайне назойлива. Мы раньше все-таки держали какой-то стандарт. Норматив – он, конечно же, есть. В лицензии это прописано, и я тоже считаю, что выдавать больше 8 минут в час коммерческой информации – это перебор. Это серьезное давление на среднюю аудиторию. Получается, что и 20-минутная аудитория падает, и среднечасовая падает.
Что касается уровня диджеев, то они сейчас все сидят «под Москвой». И музыка оттуда идет, они не особо рулят. Просто работают в рамках формата, который им Москва определила, а в этих рамках практически нет места для креатива. Мы же придумывали все: начиная от программ и заканчивая заставками, у нас было сплошное творчество. Первые два года нашего существования мы были самые крутые в городе. Я это точно знаю. Да и на сегодняшний день ни у кого нет такой аудитории и такого энтузиазма слушателей, как у нас в то время. Я горжусь тем, что у меня была самая крутая компания, потому что судьба дала возможность отобрать ребят по таланту: у меня не было ни одного «мажора», только таланты. Мне удалось научить ребят ставить высокую планку. Я горжусь, что работал с ними. Сейчас они работают по всей России, и я спокоен за их будущее.
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
